Я не большой любитель Довлатова и уж совсем спокойно отношусь с Говорухину. Но приглашение на закрытый просмотр для журналистов и остальных принял с энтузиазмом. Во-первых, давно не ходил в кино как таковое, во-вторых – отличный шанс повидать старых друзей и знакомых, в-третьих, Шамиль плохого не рекомендует. Правда, у него не очень разборчивый почерк)

Назвать полноценным фильмом «Конец прекрасной эпохи» сложно, скорее это кино-повесть – скомканный сюжет, еще более скомканная концовка, похожая на начало сериала. Грустная и страшная картина, вытягивающая из тебя точечными ударами рефлексий неимоверный ржач. Лентулов мне напомнил прогрессора Мак Сима с его вечной улыбкой, только сильно пьющего. И ноябрьскую демонстрацию, когда я шел с отцом по Менделеева, катя потрет товарища Суслова, а за толпой, уже прошедшей, оставался плотный шлейф чекушек, мерзавчиков и ноль-семь Бычей крови.

Говорухин толсто намекнул, что профессия журналиста есть обычная продажа пера за что-то материальное. Ложные иллюзии о призвании, вдохновении, идеалах уходят с первым рабочим днем. А должны уходить на первом курсе журфака, если таковой вообще имеется в узелке с багажом. Это было, это есть и это будет.

Особого восторга я не испытал, но дома скачал еще раз и пересмотрел ради сцены прощания эстонской журналистки и действительно важных слов Лентулова в ответ на ее вопрос, приедет ли он еще. Конечно, сказал он. Немного помолчал и добавил – Прости. В двух словах – вся Жизнь с многовариативностью, надеждой и мгновенным ее разрушением, обязательство и безобязательность. Помянуть бы тут Шредингера, да совсем не к месту он тут, котоубийца.

Почему этот пост пишу в 102? А потому, что один известный человек, тоже приглашенный на этот вечер сказал — Представь, что в зрительном зале начался пожар. И все присутствующие погибли. А назавтра в башкирской журналистике ничего не изменилось.

Я не знаю, действительно ли это так. Чтобы проверить, нужно сжечь.